Генри Миллер — цитаты

(1891—1980) — американский писатель и художник.

• Жить с иллюзией или по ту сторону иллюзий? — вот в чем вопрос.
• Истинное назначение вашего путешествия — это не место на карте, а новый взгляд на жизнь.
• Самый большой обман — обещать любить одного человека всю жизнь.
• Люди, творящие жизнь, люди, бывшие сами по себе жизнью, мало едят, мало спят и собственности у них мало или нет вообще.
• Жизнь – это что-то такое, о чем пишут философы в книжках, которые никто не читает.
• У меня ни работы, ни сбережений, ни надежд. Я — счастливейший человек в мире… 
• «В Париже знакомства и дружба завязываются чаще всего на почве секса и венерических болезней.»
• Закон не имеет никакого отношения к человеческим потребностям, это просто афера синдиката паразитов и мародеров: отыщи в кодексе нужное место и шпарь громким голосом. Это выглядит бредом, если вы в здравом уме. Это бред и есть, ей-богу, уж я-то разбираюсь! Но вот ведь беда, раз я начал сомневаться в законе, мне придется сомневаться и во многих других вещах. 
• Теперь я никогда не один. На самый худой конец, я с Богом!
• Все возвращается на круги своя. В этой жизни нет ничего, что могло бы заинтересовать человечество больше чем на 24 часа.
• Когда боль отпускает, жизнь кажется великолепной, даже без денег, без друзей, без грандиозных замыслов. Всего лишь легко дышится, гуляешь себе без всяких там спазм и судорог. И лебеди красивы донельзя. И деревья тоже. И даже автомобили. Жизнь катит мимо на роликовых коньках. Земля полна чудес и раскапывает все новые и новые магнитные поля в пространстве.
• Мы родились в определенной обстановке, ее выбрали за нас, мы условия приняли: мы можем что-то поправлять там и сям, как в протекающей лодке, но переделать ничего нельзя, для этого просто нет времени, вам надо добраться до пристани или вообразить, что вы до нее добрались, а добраться невозможно – лодка потонет раньше, это уж точно…
• Забавней всего во всех этих утопиях государственных преобразований, что вам всегда обещают сделать вас свободным, а перво-наперво стремятся заставить вас тикать, как часики с восьми-десятидневным заводом. Они предлагают личности стать рабом ради установления свободы для всего рода человеческого.
• Чтобы нормально жить в нынешних условиях, интеллектуальные способности совсем не нужны. Мы так все хорошо устроили, что все вам приносят на тарелочке. Единственное, что нужно уметь, – это делать какую-нибудь маленькую штучку достаточно хорошо; вы объединены в союз, вы делаете какую-то работенку и, когда приходит время, получаете пенсию. А будь у вас эстетические наклонности, вы не сможете выдерживать этот бессмысленный режим из года в год. Искусство делает вас беспокойным, неудовлетворенным человеком.
• Самому дерзкому таланту в области живописи требуется меньше времени для всеобщего признания, чем писателю такого же размаха. Максимум тридцать – сорок лет – и самый яростный революционер-художник усваивается потребителем; писателю для этого нужны порой столетия.
• Люди думают, что раз они умеют читать и писать, то сумеют и отличить хорошую книгу от плохой.
• Каждый, кто стремится подняться над повседневным мельтешением, делает это не только в надежде расширить или углубить свой жизненный опыт, но и просто начать жить.
• Государство, народ, народы всего мира – просто-напросто огромное скопище людей, повторяющих ошибки своих праотцев. Они вцепляются в руль со дня рождения и стараются не выпустить его до самой смерти – эту тягомотину они величают жизнью!
• Мир мог получать с меня что-то ценное только с того момента, как я перестану быть серьезным членом общества и сделаюсь самим собой.
• Я хочу покончить со всякой работой, хочу побыть самим собой, посмотреть, каково это. Я себя-то почти не знаю. Я ведь оглушенный. Все знаю о других, а о себе совсем мало. Я не знаю, а чувствую только. А чувствую слишком много. Я весь высох. Я хочу, чтобы у меня были целые дни, недели, месяцы только для размышлений. Не так, как сейчас, когда я могу размышлять лишь урывками. А это такое счастье – размышлять.
• Если понаблюдать за каждым, выследить, схватить, сунуть под перекрестный допрос, припереть к стенке, заставить признаться, мы бы все, откровенно говоря, очутились бы в тюрьме. И самыми отъявленными преступниками, говорю вам, оказались бы судьи, министры, народные избранники, духовенство, педагоги, деятели благотворительных организаций.
• Да и вообще, разве может один человек понять душу другого? Разобраться по-настоящему? Вот если б я ногу сломал, он бы все бросил. А тут у тебя сердце разрывается от радости – это, знаете ли, скучновато.  Слезы переносить легче, чем радость. Радость деструктивна, от твоей радости другому становится как-то не по себе.
• Моя  политика – сжигать мосты и смотреть лишь в будущее. Если я ошибаюсь, то это всерьез. Когда споткнусь, то падаю на самое дно пропасти, пролетаю весь путь до конца. Единственное, что меня выручает, – моя живучая упругость. Мне всегда до сих пор удавалось отскакивать.
• В Америке человек думает только о том, как ему стать президентом Соединённых Штатов. Там — каждый потенциальный президент. Здесь каждый — потенциальный нуль, и если вы становитесь чем-нибудь или кем-нибудь, это случайность, чудо
• …то, что у нас нет надежд, делает жизнь особенно приятной.
• Я в безнадёжном тупике — и чувствую себя в нем уютно и удобно. 
• Мне кажется, что моё собственное существование уже закончилось, но где именно, я не могу установить.
• Когда человек тратит деньги на себя и получает от этого удовольствие, про него говорят: «Он не знает, что делать с деньгами». С моей точки зрения, такой человек нашёл лучшее применение своим деньгам.
• Америки не существует вообще. Её нет. Это название, которое люди дали вполне абстрактной идее.
• Смыслом человеческой жизни стало самосохранение. Самосохранение и безопасность, чтобы можно было разлагаться со всеми удобствами.
• Лучше делать глупости, чем вообще ничего не делать!
• Когда меня осенило, что по большому счету я ничтожнее грязи, я пришёл в бурный восторг. Сразу же утратил чувство ответственности.
• Вдруг в один прекрасный день я отдам концы — что тогда? Так сказал мне один страховой агент для пущей убедительности.
• Быть художником — незавидная доля, человек становится им не по своей воле, а потому что не может иначе, а мир сам толкает его на это и потом отказывается признавать.
• Никому не довелось основательно изучить меня, ибо как личность я постоянно самоликвидировался.
• Нет ничего хуже — усвоил я ещё с младенчества, — чем творить добро без нужды.
• Я стою посреди пустыни, поджидая поезда.
• Отныне, где бы ты не родился — ты на необитаемом острове.
• Под шляпой я рисую лицо — не особо стараясь, поскольку оно всего лишь деталь, а мои идеи грандиозны и всеобъемлющи.
• .. в моих глазах книга — это человек, а моя книга — не что иное, как я сам: косноязычный, растерянный, бестолковый, похотливый, распущенный, хвастливый, сосредоточенный, методичный, лживый и дьявольски правдивый — словом, такой, какой я есть.
• Я существую — и этим все сказано. Меня ничуть не волнуют ваши симпатии и антипатии; меня нимало не заботит, соглашаетесь вы со мной или нет. Реши вы сию же минуту захлопнуть книгу, я просто пожму плечами. Я отнюдь не пульверизатор, из которого можно выдавить тоненькую струйку надежды.
• Когда заело тормоз и не можешь двинуться вперед, попробуй дать задний ход. Часто это срабатывает.
• У меня ни работы, ни сбережений, ни надежд. Я — счастливейший человек в мире
• Если видишь женщину нагой достаточно долго, опять начинаешь обращать внимание на ее лицо.
• Единственное, чего требует от нас жизнь – осознавать её, а не принимать безоговорочно. Всё, на что мы закрываем глаза, всё, от чего мы убегаем, всё, что мы отрицаем, принижаем или презираем, в конце концов, приводит нас к краху. То, что кажется отвратительным, болезненным, злым, может стать источником красоты, радости и силы, если взглянуть на это без предубеждения, каждая секунда может стать прекрасной для того, кто способен осознавать её как таковую.
• Ежедневно мы убиваем наши лучшие душевные порывы. Вот почему у нас начинает
  болеть сердце, когда мы читаем строки, написанные рукой мастера, и чувствуем,
  что они словно выдраны из наших сердец, ведь наши собственные прекрасные
  стремления задушены в зародыше, ибо нет веры в силы, ни дара различать истинную
  красоту и правду. Любой человек, когда успокаивается и становится предельно
  откровенным с самим собой, способен говрить глубочайшие истины. Все мы происходим от одного источника. Поэтому нет никакой тайны в происхождении вещей.
  Мы все являемся частью творческого процесса, а, следовательно, все мы короли,
  музыканты, поэты; просто нам необходимо раскрыться, обнаружить силы, спрятанные
  в глубине нас самих.
• В один прекрасный день ты обнаружишь, что у тебя осталась только одна проблема — ты сам.