Одна из самых модных тем в СМИ наших дней – необходимость смены российских элит. Прокремлёвское молодёжное движение «Наши» выработало очень верный девиз – сменить «поколение пораженцев»! Телевизионный журналист Михаил Леонтьев призывал: «Старую элиту, которая существовала последние 20 лет, – на помойку!» . Но что это за старая элита, чем она не устраивает страну, какой должна быть элита новая и, главное, откуда она вдруг возьмётся, — разброс мнений об этом весьма широк. Попробуем разобраться в этом запутанном вопросе.
Всегда ли элита – это лучшие люди?
Человеческое общество так устроено, что реально управляет в нём всегда некое меньшинство, которое именуется элитой. Слово это, в переводе с французского, означает «лучшее, отборное». Поэтому в строгом смысле слова элитой общества нужно было бы называть тех, кого почитают за идеальных людей.
Всем нам хочется, чтобы элита представляла собой собрание лучших людей. Ещё Сократ в Древней Греции учил: «управлять могут только те люди, которые думают о благе всего полиса, а не о своём личном благе». В наши дни легендарный «творец сингапурского чуда», превративший эту крохотную бывшую колонию в одно из самых развитых и благополучных государств мира, Ли Куан Ю говорит: «Великие лидеры жертвуют собой ради своей страны и никогда не пользуются своим положением ради собственной выгоды». Но не всегда так бывает в действительности.
Так же нам хочется, чтобы наша страна занимала достойное место в мире, была лучшей в ряду других. Ещё в древности (в V веке до н.э.) говорили: «Для полного счастья необходимо иметь славное Отечество». А славное Отечество невозможно без достойных руководителей страны, и когда это условие не соблюдается, тогда и возникает то чувство неудовлетворённости, которое в «Горе от ума» выразил Александр Андреевич Чацкий: «Где? укажите нам, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?»
Но на практике под элитой понимают политическую элиту – узкий круг лиц, принимающих важные для страны решения, хотя к элите относят и тех, на кого обыватель смотрит, разинув рот, — всяких «звёзд».
Совокупность этих элит в советское время именовалась партийно-хозяйственным активом. Вот этот партхозактив и правил в СССР (как и в любой другой стране, только там под другим названием — вроде «500 семейств»).
Мыслители Запада (Х.Ортега-и-Гассет, Р.Михельс, К.Манхейм, Дж. Бёрнхейм, Й.Шумпетер) создали различные теории элит – политической, технологической, административной, военной, научной, культурной, уравновешивающих друг друга и якобы предотвращающих установление тоталитаризма. Наиболее известна теория итальянского экономиста и социолога Вильфредо Парето (1848 – 1923), согласно которой элита проходит те же стадии, что и человеческий организм. Она зарождается, проходит период детства, юности, зрелости и старости и, в конце концов, исчерпав свои созидательные способности, умирает. Но умирает не сама, не своей смертью, а свергается (часто до того, как успеет состариться) новой претендующей на власть прослойкой общества – контрэлитой. Почему?
По теории Парето, при образовании государства у власти оказываются наиболее энергичные и предприимчивые (или, как принято сейчас говорить, «пассионарные») личности. (Кстати, тот же Парето установил так называемый принцип 80/20, гласивший: 80 процентов работы выполняется 20 процентами сотрудников; 80 процентов богатства оказывается в распоряжении 20 процентов членов общества и т.д.). Но проходит время, «пассионарии» уходят из жизни, им наследуют их дети, чаще всего воспитанные в роскоши и безделье, а потому ленивые и безынициативные. Политика страны становится вялой, государство загнивает. А в «низах», среди обездоленных, есть «пассионарии», образующие контрэлиту. Они обличают выродившуюся элиту и призывают народ свергнуть «прогнивший режим».
Происходит такое ухудшение элитной породы, видимо, вот почему. Первая генерация элиты занимается решением актуальных вопросов, требующих сиюминутных решений, нестандартных подходов. Второе поколение закрепляет достижения первого, сводя интуитивно выработанные теми принципы в систему. А третье поколение получает уже готовую систему, т.е. механизм работает, а они, хозяева общества, находятся в положении Емели на печи. Заботы у них возникают лишь от случая к случаю, а власть и возможности остаются. Нетрудно догадаться, что основная масса этих горе-наследников успешно практикуется в красивом и праздном времяпрепровождении, отдаляясь от формально возложенного на них дела и безнадежно дисквалифицируясь.
Социально активная часть народа поднимается на революцию. Если она завершилась успехом, её вожди и активисты образуют новую элиту. Народ в целом загоняется обратно в стойло (довольствуясь тем, что часть новой элиты вышла из него и сумела решить какие-то назревшие проблемы, да и массам кинула некоторые подачки), и так обеспечивается прогресс общества.
Новая элита вновь начинает заниматься делом, а не проеданием общественного богатства. Но их достижения тоже надо закрепить отлаженным социальным механизмом, который, запустившись, делает фактически ненужными их наследников. Энергичные люди видят, что перемены назрели, а элита пребывает в праздности и тунеядстве. И всё повторяется заново. Поэтому исторический процесс и оказывается циклическим, за периодами устойчивой власти следуют периоды социальных взрывов. (В общем, что-то похожее на двигатель внутреннего сгорания – двух- или чётырёхтактный.)
Процесс такой «ротации элит» Парето именовал революцией. Однако в действительности далеко не всякую смену элит можно назвать революцией. Бывает, что она означает контрреволюцию, если к власти приходят те, кто тянет страну не вперёд, по пути прогресса, а назад, в прошлое. Такое мы наблюдали у себя дома после разрушения СССР.
Кроме элиты и контрэлиты, Парето выделял ещё и антиэлиту. Это люди, которые находятся в оппозиции к властвующей элите, но останутся в оппозиции и к победившей контрэлите. По одной простой причине: они могут только критиковать власть, но не способны взять власть и предложить стране хоть какую-то положительную программу. Философ Александр Дугин называет две прослойки современного российского общества, относящиеся к данной категории, — криминал и интеллигенцию. А типичным представителем антиэлиты он считает, например, либерального писателя и поэта Дмитрия Быкова, сочиняющего ёрнические стишки, якобы обличающие власть, но не имеющего за душой ничего собственного и значимого.
Это – схема, в действительности ход исторического процесса более сложен. В разных странах он проходит различно, как по-разному понимается и то, кого считать элитой.
В Англии, например, элита – это джентльмены. (Там даже на общественных туалетах висели вывески: «Вход мужчинам и женщинам – бесплатно, джентльменам и леди – за один пенни».) Джентльмен, подобно самураю, не имеет права бояться, страх за свою жизнь является для него позором, и при первом же проявлении страха его вычёркивают из элиты. Джентльмен не меняет честь на жизнь! И уж тем более – на деньги. Это – главный признак английской элиты (по крайней мере, таким он был до последнего времени). Джентльмен волен заниматься любым делом, но когда речь идёт о судьбе Англии, то он обязан быть в строю и спокойно встретить смерть, если это потребуется. Особенность Англии – ещё и в том, что аристократия там сумела привить идеал джентльмена всему народу. (Поэтому, хотя «простым людям» вход в общественный туалет бесплатный, всякий уважающий себя гражданин платил пенни.)
А каковы особенности процесса смены элит в истории России?
Вот какой гимн новым «элитариям» ельцинской эпохи, выходцам из среды предпринимателей, пропел бывший премьер-министр РФ Сергей Кириенко. По его словам, ныне на общественную арену выходят те новые предприниматели, которые демонстрируют энергию развития и готовность к риску, без чего прогресс общества невозможен. «Предпринимательство – это Творчество, Созидание Будущего, Того, Чего Ещё Нет. Это — самая динамичная и современная часть общества, главный общественный класс, люди дальновидные и вообще самые лучшие. Горбачёв, Ельцин, Гайдар, Чубайс 10 лет разрушали старую систему, но итогом разрушения стало созидание. Пока шла эта революция, новое поколение не выходило на общественную арену. А теперь оно само может стать идеей для всей страны, ибо воплощает русскую народную мечту о свободном творчестве. Это — государственники, не стремящиеся во власть, но и не оппозиция, они — посредники между настоящим и будущим, либералы не по воззрениям, а по образу жизни, и как прагматики, исповедуют западные ценности, но отстаивают не западные интересы, а российские. Их девиз: «Мы хотим гордиться своей страной, это наша страна, и мы никому её не отдадим». При диком кадровом дефиците в стране людей во власть надо брать только из этого нового «служивого сословия». Президенту больше не на кого опереться, его главный враг — сопротивление, саботаж и паника старых элит».
То, что старые элиты на каждом шагу тормозят начинания президента, — это правда. Но, увы, облик самого Сергея Владиленовича как представителя этого нового класса — гегемона, не раз рисовавшийся в печати, далёк от идеала. Его (как и названных им других «элитариев») биография – это сплошная цепь весьма неблаговидных поступков. Один только дефолт 1998 года, устроенный этим «Киндерсюрпризом», обошёлся стране в 10 миллиардов долларов — именно на столько вырос внешний долг России за пять месяцев его премьерства, и эти громадные деньги пошли не на развитие экономики, — они достались в основном спекулянтам на российских ценных бумагах. А кредит в 4,8 миллиарда долларов, выделенный МВФ именно для предотвращения дефолта, вообще до России не дошёл и растворился неизвестно в какой среде, так что все предпринимавшиеся расследования и следов его обнаружить не смогли. Сам Кириенко, опасаясь ареста, спешно отбыл, если не ошибаюсь, в Австралию, и лишь убедившись, что никто поиском пропавших средств заниматься не собирается, вернулся в Россию. Выходит, идеал этого «нового предпринимателя» — не созидатель, а рантье, живущий стрижкой купонов. Да и как эти люди, либералы, исповедующие западные ценности, могут отстаивать интересы России, этой цитадели антизападничества?
Их даже капиталистами и предпринимателями нельзя назвать (те всё-таки, по определению, стараются преумножить капитал, развивать производство), им больше подходит определение Щедрина — «пенкосниматели нараспашку». Если они — современные патриоты России, то кто же тогда шелупонь, шантрапа и прохиндеи? А поскольку главное оружие нынешних новых российских либералов — это демагогия, их сообщество и следует именовать либерально-демагогической партией.
-
Отрывок из книги «РОССИЯ В МИРЕ XXI ВЕКА» Антонов Михаил Фёдорович
